Если вы на качели сели,
А качели вас не качали,
Если стали кружиться качели
И вы с качелей упали,
Значит, вы сели не на качели,
Это ясно.
Значит, вы сели на карусели,
Ну и прекрасно!

Если был бы я девчонкой -
Я бы время не терял!
Я б на улице не прыгал,
Я б рубашки постирал,
Я бы вымыл в кухне пол,
Я бы в комнате подмел,
Перемыл бы чашки, ложки,
Сам начистил бы картошки,
Все свои игрушки сам
Я б расставил по местам!
Отчего я не девчонка?
Я бы маме так помог!
Мама сразу бы сказала:
"Молодчина ты, сынок!"

Если вас нашли в капусте,
Нет у вас причин для грусти,
Потому что вам тогда
Обеспечена еда.

Если вы родители -
Ласкатели, хвалители.
Если вы родители -
Прощатели, любители.
Если разрешатели,
Кyпители, дарители.
Тогда вы не родители,
А просто восхитители!

А если вы родители -
Ворчатели, сердители.
А если вы родители -
Рyгатели, стыдители.
Гyлять не отпyскатели,
Собакозапретители...
То знаете, родители,
Вы просто крокодители!


 Шварц Михаил

Ест Федька кисель с редькой,

Ест редька с киселем Федьку.

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера...
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле...

Есть два звонка.
Один звонок
Кричит:
- Ребята, на урок!

Пусть он не вовремя
Всегда,
Но что он хочет - ясно,
Да?..

Другой звонок -
С урока,
И с ним
Всегда морока.

То прозвучит он
В тишине
Сахары или Гоби,
То гуннов встретит
На войне
И остановит строго.

То
Разобьётся о клыки
Раскопанного мамонта,
А то
Не даст списать с доски
Последней фразы
грамотно...

Но
если тянется урок,
сломался, кажется,
звонок.
Михаил Садовский

Мы на мальчика глядим —
Он какой-то нелюдим!
Хмурится он, куксится,
Будто выпил уксуса.

В сад выходит Вовочка,
Хмурый, словно заспанный.
— Не хочу здороваться,—
Прячет руку за спину.

Мы на лавочке сидим,
Сел в сторонку нелюдим,
Не берет он мячика,
Он вот-вот расплачется.

Думали мы, думали,
Думали, придумали:
Будем мы, как Вовочка,
Хмурыми, угрюмыми.

Вышли мы на улицу —
Тоже стали хмуриться.

Даже маленькая Люба —
Ей всего-то года два —
Тоже выпятила губы
И надулась, как сова.

— Погляди!— кричим мы Вове.
Хорошо мы хмурим брови?

Он взглянул на наши лица,
Собирался рассердиться,
Вдруг как расхохочется.
Он не хочет, а хохочет
Звонче колокольчика.

Замахал на нас рукой:
— Неужели я такой?

— Ты такой!— кричим мы Вове,
Все сильнее хмурим брови.

Он пощады запросил:
— Ой, смеяться нету сил!

Он теперь неузнаваем.
С ним на лавочке сидим,
И его мы называем:
Вова — бывший нелюдим.

Он нахмуриться захочет,
Вспомнит нас и захохочет.

Ехал Грека через реку.
Видит Грека в реке рак.
Сунул в реку руку Грека.
Рак за руку Грека - цап.

Еще вчера, на солнце млея,
Последним лес дрожал листом,
И озимь, пышно зеленея,
Лежала бархатным ковром.
...Сегодня вдруг исчезло лето;
Бело, безжизненно кругом,
Земля и небо — все одето -
Каким-то тусклым серебром...
А. Фет